Антирасизм

Публицистика

Европейского расизма, который является главной причиной непонимания Европой России, в средневековой Европе почти не было. Он сложился в эпоху великих географических открытий, то есть в эпоху так называемого Просвещения, маскировавшего практику зарождающейся колониальной системы. Теоретически же этот научный расизм был обоснован позже в трудах Рикардо, Дизраэли, Мальтуса, Гобино, Ницше и других мыслителей и политиков Запада. Сущность этого расизма не в линчевании негров, не в геноциде цыган или евреев, а в абсолютной уверенности в том, что человечество делится на низшие и высшие расы.

Я в молодости восхищался Уитменом, думал, что он поэт всемирной, гуманной, всечеловеческой демократии, но недавно перечитал его.

Друзья мои загорелые,

Стройно, шагом друг за другом

Приготовьте ваши ружья.

С вами ли ваши пистолеты и острые топоры?

Нам надо идти в поход, мои любимые,

Мы молодые, мускулистые, и весь мир без нас погибнет.

Пионеры! О пионеры!

Мы бросаемся отрядами

Напролом в атаку, грудью завоевать и сокрушить.

С нами знамя, наше знамя.

Поднимите наше знамя, многозвездную владычицу.

Все склонитесь перед нею,

Боевая наша матерь, грозная во всеоружии,

Ее ничто не сокрушит.

Пионеры, о пионеры,

Все смести, снести с пути!

Но это же американский Хорст Вессель, это же гитлерюгенд, это же марш юберменшей!

Разве человек такого склада сможет понять Россию и русского человека Пушкина, призывавшего не завоевывать и сокрушать, а любить и восхищаться:

Слух обо мне пройдет по все Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык —

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус...

Разве Уитмен способен был сказать, что его будет читать какой-нибудь гурон или могиканин?!

Тунгус — это якут, по происхождению кровный брат североиндейских людей, которых призывал «сокрушать» Уитмен... А что писал Есенин? «Край мой любимая Русь и Мордва»; или Достоевский из «Мертвого Дома»: «У них вера такая»... — о молящихся татарах так говорили русские преступники с уважением и особым тактом.

А вспомним есенинского «Пугачева», сцену, когда генерал Траубенберг требует от казаков, чтобы они догнали сбежавших от императорских войск калмыков со своими стадами (угнали скот, нанесли ущерб государству). Генерал требует «наказать монгольскую мразь, пока она Китаю не передалась», а казаки отвечают ему:

Он ушел, этот смуглый монголец,

Дай же Бог ему добрый путь,

Хорошо, что от наших околиц

Он без боли сумел повернуть.