Живая душа

ВСТРЕЧИ С ПРИСНОПАМЯТНЫМ МИТРОПОЛИТОМ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИМ И ЛАДОЖСКИМ ИОАННОМ (СНЫЧЕВЫМ)

ФРАГМЕНТ КНИГИ

Светлый образ приснопамятного митрополита Иоанна (Снычева) — Ангела Невской Церкви и Всероссийского Духовника, как некоторые называли его при жизни, с годами, проведенными без него на земле, не затемняется и не исчезает из моей памяти. Наоборот — становится ближе, роднее, домашнее. Наши встречи, начавшиеся в 90-е годы прошлого века, как будто продолжаются в иной, духовной реальности. По многочисленным просьбам близких мне людей рассказываю о них боголюбивому читателю с единственной целью — присоединить свой голос к общей хвалебной песне об угоднике Божием, возложить еще один скромный венок на могилу одного из выдающихся подвижников и делателей на ниве Православия ушедшего двадцатого века и будущего воскресения Святой Руси.

Год 2004

С владыкой Иоанном у меня были особые, теплые отношения. Он всегда, когда я у него бывала перед тем, как отправиться в другие города и веси страны, говорил: «Возвращайтесь и расскажите, что у Вас происходило». То есть, его живо интересовала моя деятельность, и мы при встречах обсуждали очень много разных тем.

Его призыв всегда возвращаться к нему глубоко запал в мою душу. Теперь, когда посещаю Петербург, всегда иду на могилку к владыке и разговариваю с ним, как с живым: плачу, жалуюсь, прошу о помощи. Ответ, правда, не всегда слышу сразу, но чувствую и знаю, что мои слова услышаны. Митрополит Иоанн Санкт-Петербургский стал вторым владыкой, с которым я разговариваю, как с живым. Первым был прославленный Зарубежной Церковью святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Франциский (Максимович). Господь даровал мне радость встреч с обоими.  Теперь, когда они ушли, знаю: у меня есть всеведущие заступники на небесах.

10 ноября 2004 года я пришла на могилу владыки Иоанна, попросила его помощи, так как предстояла презентация второго издания моей книги «Царского рода», которое выпустило петербургское православное издательство «Сатисъ». Я немного волновалась, как все пройдет, поэтому попросила его заступничества. И, слава Богу, — все прошло гладко. Во всяком случае, опять чувствовала: по молитвам владыки Иоанна Богородица меня бережет.

На могиле владыки, как всегда, полно цветов. Оставила там копию иконы «Троеручица», которую я в прошлом году отвезла в Екатеринбург. Уместно, думаю, сказать несколько слов об этой иконе и связанных с ней событиях.

Образ Божией Матери «Троеручицы» находился в Екатеринбурге в Ипатьевском доме во время пребывания там в заточении царственных страстотерпцев в 1918 году. Августейшие Страдальцы совершали свои молитвы и перед этой скромной иконой, которая стала духовным свидетелем их страданий и мученического подвига.

После освобождения Екатеринбурга от большевиков икона Божией Матери «Троеручица» был найдена в Ипатьевском доме одним офицером — знакомым сестры святого Государя Императора Николая II — Ея Императорского Высочества великой княгини Ольги Александровны. Этот офицер в начале 1920-х годов при- вез икону в Данию, где тогда проживала Государыня Императрица Мария Феодоровна и семья Ея дочери — великой княгини Ольги Александровны, для передачи памятной реликвии императрице. Государыня же сама распорядилась, чтобы сия екатеринбургская святыня хранилась в семье Ея младшей дочери. Все последующие годы екатеринбургская икона «Троеручицы» всегда была овеяна семейным молитвенным вниманием, благоговением, и, по свидетельству Тихона Николаевича, их семья постоянно ощущала на себе Покров Божией Матери во всех великих жизненных испытаниях, которых немало выпало на долю великой княгини и Ея близких.

До самой своей смерти в 1960 году великая княгиня Ольга Александровна никогда не расставалась с екатеринбургской святыней и завещала ее хранить своему старшему сыну — Тихону Николаевичу.

В сентябре 1990 года, когда Тихон Николаевич узнал, что в России уже начал обсуждаться вопрос о строительстве храма-памятника на месте убийства Царской Семьи, он решил передать «Троеручицу» в этот храм. Вскоре он обратился с письмом к Его Святейшеству Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II, где заявил о том, что по завершении  строительства собора во время его освящения  он намерен передать екатеринбургскую икону Божией Матери «Троеручица» в храм на Крови Царственных Мучеников.

Осенью 1992 года на Покров Пресвятой Богородицы я по воле мужа посетила Екатеринбург, и по его же просьбе в моем присутствии на месте мученической кончины Царской Семьи русским духовенством был отслужен молебен святым царственным мученикам.

После этого первого паломничества на Всероссийскую Голгофу 20 октября 1992 года уже в Москве я встречалась со Святейшим Патриархом и в ходе продолжительной беседы еще раз подтвердила намерение своего супруга — Тихона Николаевича передать свято чтимую нами икону «Троеручица» в храм, который намереваются воздвигнуть в Екатеринбурге. И Его Святейшество подтвердил свое одобрение это- го благого и жертвенного намерения родного племянника святого царя-мученика Николая.

Все это время, ежегодно посещая Россию, неизменно стремилась побывать и помолиться на Русской Голгофе. Когда наконец началось строительство храма Всех Святых в земле Российской просиявших на Вознесенской горке, надежда, что воля Тихона Николаевича будет ис- полнена, возросла и укрепилась.

Во время своей поездки в Россию летом — осенью 2002 года на ставшей уже традиционной встрече с Его Высокопреосвященством Высокопреосвященнейшим Викентием, архиепископом Екатеринбургским и Верхотурским, была достигнута предварительная договоренность о торжественном протоколе встречи иконы «Троеручица» крестным ходом в Екатеринбурге для последующей передачи святыни на вечное хранение в храм Всех Святых в Земле Российской просиявших, когда в 85-ю годовщину мученической кончины святой Царской Семьи будет совершаться великое освящение нового величественного собора.

В следующем году, прибыв из Канады в Россию 2 июля 2003 года, я доставила величайшую святыню в столицу. За время пребывания в Москве икона «Троеручица Екатеринбургская» побывала во многих монастырях и храмах. Надо особо отметить, что наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) заблаговременно к прибытию в Россию иконы Божией Матери «Троеручица Екатеринбургская» распорядился отпечатать в монастырской типографии ее образки для раздачи верующим — с тропарем и краткой историей этой иконы на обороте.

10 июля икона прибыла в Екатеринбург и была пронесена крестным ходом по городу. 16-го июля в храме, возведенном на месте убийства Царской Семьи, я передала икону Божией Матери «Троеручица Екатеринбургская» владыке Ювеналию, митрополиту Крутицкому и Коломенскому, который совершал чин освящения храма.

Теперь копия этой иконы  будет находиться на могилке владыки Иоанна, напоминая мне о наших встречах. Ниже привожу сделанные «по горячим следам» свои дневниковые записи и расшифровки наших бесед, выполненные моими помощниками.

Год 1992

После моего краткого первого визита в 1991 году мы с Тихоном Николаевичем решили, что теперь я поеду в Россию более основательно — месяца на два. Нужно лучше уяснить перспективу работы нашего фонда, что за короткий срок первой поездки невозможно было сделать.

Самое же главное было связано с тем, что Патриарх решил в Екатеринбурге строить храм-памятник на месте убийства Царской Семьи. Тихон Николаевич намеревался по завершении строительства передать в этот храм нашу самую главную семейную реликвию — икону Божией Матери «Троеручица».

Мы с супругом решили, что я непременно должна побывать в Екатеринбурге. И непременно на Покров — на праздник Покровительства Божией Матери над Россией, чтобы отслужить там молебен. Но сначала я отправилась в Санкт-Петербург.

В пятницу, 25 сентября, состоялась наша первая встреча с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном. Беседовали часа полтора в его резиденции на Каменном острове. Покои роскошные. Их благоустраивал нынешний Патриарх Алексий II, когда был местным митрополитом до лета 1990 года.

Митрополит Иоанн — человек с каким-то скромным, не торжественным характером, поэтому величественная обстановка архиерейского кабинета не вяжется с его совсем домашней фигурой, тихим уютным голосом. Однако при этом ему не откажешь в смелости. Недавно он выступил со статьей «Быть русским» в од- ной центральной газете, где открыто пишет о бедах России и об остроте «русского вопроса».

Он просто рассказывал о своей судьбе, о духовном наставнике — митрополите Мануиле, труд которого — историю епископов Русской Церкви XX века владыка Иоанн продолжает до сих пор. Еще будучи молодым игуменом, отец Иоанн претерпел гонения и унизительные наветы от гражданских властей. Но рассказывал об этом без всякой злобы, а с какой-то легкой старческой усмешкой. Из-за своих болезней и страданий он выглядит как глубокий старец, а ведь он ровно на год моложе меня.

Довольно благосклонно относится он к возможности прославления Царской Семьи в России, хотя у него есть свое мнение на этот счет. Он считает, что Государь ни в коем случае не должен был отрекаться от престола даже при прямой угрозе расправы с Ним и Его Семьей. Мне кажется, это несправедливо. И я немного поспорила с митрополитом. Он все-таки член комиссии Святейшего Синода по канонизации святых. Мне нравится, что в душе Владыка монархист.

Подробно расспрашивал меня Владыка о Романовых, о проблемах старшинства ветвей Рода, весьма интересовался взаимоотношениями между потомками великого князя Кирилла Владимировича и другими князьями Романовыми. Впрочем, кое-что он знал и до нашей беседы.

Непримиримую позицию он занимает по вопросу открытия здесь приходов нашей Зарубежной Православной Церкви. Он ссылается на Апостольские правила и каноны Вселенских Соборов, запрещающие действие двух юрисдикций на одной территории.

— Если бы они открывали здесь подворья, другое дело, а они открывают приходы...

Весьма скептически он относится и к находке якобы царских останков милиционером Гелием Рябовым и геологом Александром Авдониным. Власти собираются их захоронить здесь, в Петропавловском соборе, естественно, при участии Церкви.

— С этим надо хорошенько разобраться, ведь прежнее следствие 1918-1919 годов установило, что Царские тела сожгли в лесу... — отметил митрополит.

Весьма интересовался Владыка моими планами в России, узнал, что собираюсь в Екатеринбург, и просил по возвращении обязательно зайти к нему, рассказать о своих впечатлениях.

На следующий день, в субботу 26-го, в канун Воздвиженья Креста Господня мы с Константином Д. и Леонидом Б. отправились в кафедральный Никольский собор на всенощную праздничную службу. Служил владыка Иоанн. Видно, как трудно ему ходить, но он сам пронес Крест по всему собору, и сам совершил весь чин омовения Честных Древ. Когда подошли под елеопомазание, он улыбнулся — узнал меня и тепло поздравил с праздником. Улыбка у него не старческая, а детская, простодушная.

Уже перед самым отъездом из России отправилась в Санкт-Петербург и решила встретиться с митрополитом Иоанном, тем более он приглашал, чтобы я обязательно поделилась с ним впечатлениями о паломничестве на Урал.

В четверг, 29 октября, я вновь была у владыки Иоанна в его резиденции, на этот раз со мной был Леонид С., который записал наш разговор.

Владыка был бодр и светел, хотя недавно пережил сильное недомогание:

— Ну, как Ваше дальнейшее пребывание здесь, Ольга Николаевна?

Владыка говорил со мной словно со старой знакомой, и то же чувство я испытывала к нему, поэтому пожаловалась, как близкому человеку:

— Была очень занята, Владыка, очень занята, поездка весьма насыщена. Устала страшно, несколько раз прихватывало сердце. Но главное сделано. Уверена — Тихон Николаевич будет доволен.

Приехала поделиться с вами впечатлением о нашей поездке в Екатеринбург, которая с Божией помощью все же состоялась. Я не ожидала такого результата. Ехала туда на один день — на Покров, но осталась на три. Потому что не могла все задуманное совместить. Самое интересное было после Литургии на Покров Богородицы в Вознесенском соборе. Девять священников служили Литургию...

— А с владыкой Мелхиседеком встречались?

 — Да, но на той Литургии он не был, уезжал как раз в этот день в епархию. После Литургии пошли крестным ходом по городу прямо к Дому Ипатьева, к месту убиения Царской Семьи. Там отслужили молебен. Семь священников служили. Оттуда с иконами и хоругвями пошли к месту, где был храм святой Екатерины. Там теперь только поклонный крест стоит. Отслужили еще один молебен. Возвращались обратно, и тут произошла маленькая авария на электрической линии трамваев. Когда нам надо было всем крестным ходом переходить проспект, а он растянулся приблизительно на целый квартал, то каким-то образом маленькая искорка по проводам пробежала, и трамваи все остановились и за ними остальной транспорт... Это дало нам всем возможность спокойно перейти дорогу и вернуться в храм. Через некоторое время трамваи пошли дальше. Это было...

— Знамение Божие...

— Именно. Даже я сама сразу не обратила на это специального внимания. Одна из женщин мне рассказала, которая видела ясно. После была скромная, но праздничная трапеза в Вознесенском соборе. Потом поехали на Ганину Яму. У нас был автобус, и поэтому поехало много народу. Снег шел довольно сильный. Вот как раз фотографии этой поездки... Когда мы подъехали к месту, где уже нельзя было дальше ехать автобусом, пошли пешком...

— Ну, все-таки дошли до того места, где были сожжены тела Царской Семьи?

— О, да. И снег перестал идти...

— Не холодно было?

— Вы знаете, было довольно холодно, но мы как-то не чувствовали сильного холода, хотя священники в одном облачении шли...

Владыка (рассматривая фотографии): — Это казаки?

— Да, да... Замечательно было. Когда служили молебен, то я засмотрелась на одну березку, которая стояла как раз за крестом. Меня поразила ее белизна, взгляд мой поднялся к верхушке дерева, и я обратила внимание, что на небе облака разошлись, и такое большое пятно голубого неба появилось... Я подумала: молитва действительно пошла прямо вверх...

— Разверзлись небеса...

— Ощущение это было таким сильным, что я просто поразилась, как все значительное происходит просто и малозаметно.

На следующий день была поездка в Алапаевск. Причем, владыка Мелхиседек согласился нас принять в восемь часов вечера того же дня. Но мы предупредили его, что едем в Алапаевск и можем немножко задержаться. Сели довольно большой группой в автобус, поехали, и по дороге случилась поломка машины. Удачно подвернулся патрульный полицейский автомобиль. Патруль увидел, что мы в аварийном состоянии и поехал в ближайший поселок, чтобы прислать оттуда грузовик. И нас на буксире дотянули в ближайшее селение. Это место называется Монетка — поселок, где раньше был Монетный двор. Нас очень мило приютили, накормили. К двум часам выдали другой автобус, чтобы отвезти нас в Алапаевск, и, если к нашему возвращению не починится наш автобус, отвезти обратно, в Екатеринбург. Так потом и вышло.

Поехали. Ехали-ехали, дорога оказалась куда длиннее, чем мы предполагали. Было уже после пяти часов вечера, а мы еще никак не могли добраться до Алапаевска. В это время мы подъехали к развилке, и как оказалось, никто не знает, куда надо сворачивать на Алапаевск — налево или направо. И я почувствовала себя неважно. У меня же был инфаркт десять лет тому назад. Я уже не выдерживала дальнейшего пути, думала, что нужно возвращаться обратно, тем более, с владыкой была назначена встреча.

И попросила своих спутников об этом, не объясняя, что мне плохо с сердцем. Но тут некоторые горячие головы решили, что нельзя давать спуску всяким искушениям и нужно обязательно ехать дальше. Разделились мнения — ехать или не ехать?

— И чье же мнение победило?

— Победило мнение... свыше. Потому что решили отслужить краткий молебен. Пока наши священники служили молебен, я думала, как же этот вопрос решить? Не бросать же жребий — бумажки в шапку?! Это как-то неподобающе... Я незаметно достала из сумки свою икону — Курскую Коренную, чудотворную, и спрятала ее под пальто на сердце. Помолилась: научи меня, Богородица! И в этот момент мне вспомнился сон, который мне снился в 40-м году, когда я еще была в пансионе Мариинского Донского института благородных девиц.

Сон такой. Я с отцом стояла на зеленом холме. В это время на небе появилось светлое пятно, потом оно образовалось в сияющий крест, а затем на фоне креста появилась Богородица, держащая в левой руке Младенца, а другая Ее рука указывала направо. В моей далекой памяти, в подсознании было, что Она указывает на Восток. Во всяком случае, это в моей детской памяти отложилось именно так. Я испугалась и говорю: «Папочка, что это такое?» Он отвечает: «Ничего, ничего. Помолись». И вот мы бухнулись на колени вдвоем, и я истово начала даже не петь, а кричать: «Отче наш...»

Я рассказала об этом странном сне своим классным дамам, они мне посоветовали обратиться к директрисе — вдове генерала Духонина. Все пересказала ей. Она-то мне и посоветовала написать papa, что я и сделала. Отец мой из своих вещей потерял во время войны все, но это письмо он сберег...

Давно искала объяснения этому загадочному сну. Даже в прошлом году ездила в Оптину пустынь к старцам. Надеялась, может кто-нибудь мне подскажет смысл и разъяснит сновидение? Так ответа, в общем, не нашла. И теперь, когда кончился молебен, я резко сказала: «Едем направо!» Потому что Богородица мне указывала именно направо ехать...

— И там была дорога направо?

— Да. Сказала: «Едем направо», — сама не зная, куда мы попадем. Как оказалось — дорога шла на Алапаевск. Сзади меня сидели иеромонах Сергий и еще один священник. Сразу после того, как я выразила желание ехать направо, посчитала нужным вкратце им объяснить, почему же я решила ехать именно направо и коротко рассказала, какой у меня в детстве был сон, и что послужило поводом для принятия решения.

В конце концов, прибыли в Алапаевск. Там есть часовня у шахты, где были замучены великая княгиня Елизавета Феодоровна, великий князь Сергей Михайлович, князья императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, князь Владимир Палей и монахиня Варвара.

Было очень холодно и уже стемнело. Автомобильными фарами осветили место. Каждый участник молебна зажег свечечку, хотя на молебнах так не полагается — только на панихидах, но мы были вынуждены их затеплить, потому что стало совсем темно. Обошли крестным ходом вокруг часовни, помолились и уехали. Мне на обратном пути опять было очень плохо с сердцем. В пути страшно растрясло... Ну, ничего. Отдохнула за ночь. И только на следующий день у нас состоялся визит к владыке Мелхиседеку.