Песочные часы

СТИХИ

Почему так тревожно гудит этот ветер?

Потому что — не брат никому и не сват —

он все тот же, все тот же точь-в-точь в этот

                                                                   вечер,

как вчера, как полвека, полжизни назад...

Потому что, как музыка, небо и море,

он все тот же, все тот же в волнующей мгле,

то ли бурю несет, то ли гнев, то ли горе —

как до нас, как при нас, как без нас на земле...

Небесам и забытым сказаньям ровесник,

он в калитки и в окна пытается влезть,

словно посланный кем-то свихнувшийся

                                                               вестник,

никому не сумевший вручить свою весть.

                                *  *  *

                                            Николаю Шипилову

Не ждешь дурных вестей,

а все ж однажды скажут:

— На выход, без вещей!.. —

и на порог укажут.

Небесный воронок

не будет дожидаться,

где Бог, а где порог, —

пора определяться!..

Пора, мой друг, пора —

на стол или на лавку,

ну, вот и с плеч гора,

в отставку, жизнь, в отставку...

А твой предвечный страх

пусть развлечет немного —

раздолбанная в прах

последняя дорога.

Уж если горевать,

то не о прошлой жизни,

а что не пировать

на этой бедной тризне...

Присяжный ангел мой,

я был твоим позором,

с повинной головой

иду за приговором!

                                 *  *  *

                                                       В. Набокову —

                                        коллекционеру бабочек

За день тысячу раз взлетали,

за день тысячу раз устали,

а ведь крылья-то не из стали,

не из грубого барахла —

легче шелка и мягче фетра,

облетающие от ветра,

словно слепленные из пепла —

все, что вечность им в дар дала!..

...Вот и вечер.

Солнце померкло.

День окончился.

Жизнь прошла.

                                *  *  *

Не зуди, говорю, и не будешь зудим!..

Нужно трезво оценивать шансы, мой друг,

не придем, не увидим и не победим,

праздник жизни хорош и без наших заслуг!

Ну, допустим, снесем мы полмира!.. Потом

постоим полчаса у разрушенных стен.

Ну и что?.. А без подвигов наших, Катон,

сохранится хотя бы один Карфаген?

                                *  *  *

Ветер, ветер, не стоит, не надо,

не срывай золотые листы,

не рыдай!.. В эти дни листопада

я такой же бродяга, как ты!..

Все равно — ни рыданья, ни крика

не услышит никто и нигде,

наша жизнь — это только улика

на последнем и страшном суде.

Пусть клевещут и каркают хором,

пусть повесят на нас всех собак,

я и сам со своим приговором:

все не то, моя жизнь, все не так!..

Слишком долго за сложным и ложным

мы гонялись с пустым решетом,

а теперь языком безнадежным

как расскажешь о самом простом?!

Но бродяге ничто не в убыток,

пусть листва заметает наш след,

там, где нет ни дверей, ни калиток, –

там и входа и выхода нет!

                                ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

                                               «Над серебряной рекой,

                                                 на златом песочке...»

                                                            Народная песня

В той ли колбе старинной,

где ночью и днем —

кто-то время бросает

и вертит вверх дном...

Вместе с ним нас бросает

и вертит весь век,

и уже мы не знаем –

где низ, а где верх,

чтo пылит нам в глаза

из любого угла —

золотой ли песок,

или прах и зола?..

Это Бог запечатал

в стеклянный острог

до последней песчинки

отмеренный срок.

В той игрушке старинной

до времени Он

запечатал концы

и начала времен,

где мы будем мотаться

в пространстве пустом,

не оставив следов

на песочке златом...

Все земное — уже за мною,

позади уже, за спиною,

за невидимою стеною

меркнет стынущею золою.

Золотое золы мерцанье,

словно кадров кино мельканье,

где родные до осязанья

гаснут целые мирозданья.

И смотрю я, как наблюдающий,

на себя в толпе исчезающей,

легкомысленно так вдыхающей

дух травы забвенья дурманящий...

                                 *  *  *

А когда выключается в комнате свет,

и лишь звезды с луной остаются в окне,

словно в детстве за тенью следя на стене,

мы не знаем, не ведаем, сколько нам лет...

В этом царстве ночном без фальшивых

                                                                зеркал,

без навязчивой честности календарей, —

ты летишь среди звезд в колыбели своей,

как когда-то давно безмятежно летал.

Ты летишь в первородном, забытом

                                                                  тепле,

над сияньем уральских ночей ледяных,

над цветною поляной тюльпанов

                                                              степных,

над судьбою, еще не открытой тебе.

И такая далекая песня слышна,

и далекий единственный голос такой,

и такая защита небес над тобой,

что уже никакая судьба не страшна!..

                                КУКУШКА

Не разгадать твою тоску —

всерьез грустишь или играешь,

когда всю ночь свое «ку-ку»,

как четки ты перебираешь?..

Годам ли нашим счет ведешь,

слепого случая орудье,

зачем их, как птенцов, кладешь —

в чужую жизнь, в чужие судьбы?..

Игра ли это, не игра,

но мне давно уж не в новинку

печально слушать до утра

твою заевшую пластинку.

                                 *  *  *

Вот уже и мы в иглу

вдеть не можем черной нитки,

черной нитки, черной метки,

той, простой, что даже детки

почитают за игру,

за игру, а не за пытки...

Мы не так, конечно, прытки,

и не так, конечно, метки,

глаз не тот, рука не та...

Ладно!.. Это ли убытки,

если в каждой нервной клетке,

боль о прошлом запертa!