В пруду прописанное чудо

Из сборника «Куда пропали снегири»

Быть верующим человеком — значит трудиться постоянно. Согретые первой щедрой благодатью, вдыхающие радость общения с Господом полными легкими жадно и желанно, мы расслабляемся и теряем бдительность. Враг рода человеческого, отличный знаток наших белых пятен, быстренько подлавливает нас. И тонкой, ядовитой струей начинает подливать в душу сомнение. Нам бы пресечь сии домогательства, одеться в броню молитвы, призвать на помощь святых угодников Божиих. Как вооружаемся мы против болезни? Пьем горькое лекарство, растираем ноги спиртом, ставим горчичники. А тут — подставляемся. Да еще охотно, без внутреннего протеста, с интересом. Что нашепчет нам знаток наших, неокрепших в вере душ? А вот что. Как можно по молитве извести из земли источник? Существуют однозначные, физические законы жизни, они срабатывают четко и одинаково от сотворения мира. И чтобы человеком (!) эти законы были попраны?! Полноте, не бывает такого.

А мы вспомним историю. Сначала древнюю. В VI веке приходит в Грузию святой Давид Гареджийский и по его молитве из земли начинает бить источник с целебной водой. А ученик святого апостола Петра, первосвященник Рима святой Климент, дабы свидетельствовать о Христе, приходит в Крым и в каменоломнях Херсонеса изводит источник. Но VI век — история такая далекая для нас, почти нереальная. Но вот XIV век. Преподобный Сергий Радонежский, игумен Земли русской. Несколько слов из его святого жития: «Многие исцеления происходят от воды той для приходящих с верой, и различными недугами страдающие исцеление получают...» Опять далеко? Тогда давайте оглянемся совсем немного назад, почти во вчера, и удивимся чудесному Божиему посещению тихого места на берегу речки Ояти, притоке Свири. Здесь был древний монастырь с церковью во имя Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Это святое место.

С этим местом связано имя удивительного святого, преподобного Александра Свирского, чьи полностью нетленные мощи вот уже пятьсот лет исцеляют страждущих и сомневающихся. Так вот, берег реки Оять — родина Преподобного. Именно здесь, родители его, вымолили долгожданного сына. Именно здесь, еще будучи отроком, молился он Матери Божией, дабы преуспеть в грамоте, и чудесным образом эту способность обрел. Именно здесь, когда сын ушел в монахи, по обоюдному согласию родители его приняли монашеский постриг с именами Стефан и Васса. Они и похоронены здесь. На небольшом монастырском дворе, среди разнотравья и цветов, общий крест над их могилой. А еще на этом месте, святом и благодатном, забил целебный родник. Но разорили обитель богоборцы, не обошла ее бесовская злоба дорвавшихся до свободы комиссаров-неучей. Расстреляли монахов вместе с настоятелем архимандритом Николаем. А в храме заплясали и заулюлюкали комсомольцы, колокольню приспособили под водонапорную башню, источник завалили мусором. Вода ушла.

А десять лет назад обитель, как подсобное хозяйство, передали одному Санкт-Петербургскому храму. Несколько прихожанок приехали сюда, посадили картошку и уехали. Все, кроме одной. Одна не уехала и осталась жить в разоренной обители. Пожилая. Инвалид первой группы. Звали ее Лидия Александровна Коняшова, в прошлом сварщица Балтийского завода. Она долго и тяжело болела, потом уверовала в Господа. Через год она получает благословение на устройство здесь Введено-Оятской женской обители и принимает монашеский постриг с именем Феклы. Появились и первые насельницы. Думаете, позади остались трудности? Думаете, начался отсчет доброго времени? Тяжело было, очень тяжело. Противников возрождения обители оказалось немало. Они-то и перекрыли однажды монастырю водопроводные трубы. Без воды жизни быть не может, а значит, дрогнут сестры Христовы, не выдержат, уйдут. А матушка Фекла пошла не человеческим путем, а Божиим. Стала молиться о даровании обители источника.

Вот как вспоминала она об этом:

— Мы стали молиться, чтобы Матерь Божия нам воду дала. И действительно, свершилось чудо. Источник задышал, пошла вода.

Какие бесхитростные и будничные слова. Пошла вода... Было это весной 1992 года. И если святой Климент и Давид Гареджийский за давностью лет нас не убеждают, то матушка-то Фекла, наша современница, она-то, сварщица Балтийского завода, настолько своя, реальная, доступная нам во времени; да и святой тот родник не в древнем Херсонесе и не в предместьях Рима, а на берегу реки Оять, на севере, в Ленинградской области. Можно поехать, окунуться, можно убедиться воочию, что место это свято и благодатно. Конечно, врагу рода человеческого такой расклад по нутру не придется и он постарается не отпускать нас даже в такой недалекий путь. Придумает десятки заморочек, проблем, устрашающих обстоятельств, лишь бы не прорвалось наше сердце к спасительному свету Христовой истины. Но здесь еще раз позвольте повториться: быть верующим — значит трудиться постоянно.

Мы по милости Божией прорвались. Моя командировка в Петербург началась не с Петербурга, а с тихой женской обители, в которой, несмотря на бедность, непочатый край работы, есть то, чем, в первую очередь, отличается святое место: благодать и желание покаянных слез. Не хотелось уходить с матушкиной могилки. Простенькой, сельской, опять же такой похожей на могилки наших бабушек, незаметных тружениц на Христовой ниве. Пять лет была она здесь настоятельницей. Зимой 1997 года отошла ко Господу. Последними словами матушки Феклы, обращенными к сестрам, были: «Не оставляйте место сие».

Как же теперь его оставишь? Духовная лечебница переполнена болящими. Обитель переживает настоящий наплыв паломников. Очень хочется услышать подробнее, как возрождалась обитель. Нынешняя настоятельница монастыря монахиня Михаила рассказывает:

— Это произошло в апреле 1992 года. Мы молились, каждый день читали акафист. И вот однажды источник забил из-под земли. Сперва вода шла слабо, мы вычерпывали ее кружками. Но потихоньку расчищали завал, и вода пошла сильнее, сильнее, уже стали брать ведрами. А потом появились два бизнесмена. Тогда, как раз мода пошла устраивать на целебных ключах разливочные, торговать водой. Матушка Фекла говорила им, что этот источник Божия Матерь подарила, нельзя его отнимать, но они не послушались, добились аренды, стали налаживать свое хозяйство. Что мы могли сделать? Молились... Вдруг их директор попал в больницу и умер, предприятие развалилось. Если нам что-то даром дано, то его нужно даром и использовать. «Даром получили — даром давайте», — так Евангелие говорит.

Несколько шагов от обители и вот он — источник. Из железной трубы вырывается ровная серебрящаяся струйка, ударяется о землю, пробивая в ней небольшое русло, и течет дальше веселым ручьем. Делаю несколько глотков, и с удивлением ощущаю вкус хорошей минеральной воды. Она имеет небольшой привкус, но он совсем не портит воду, а наоборот, придает ей своеобразную пикантность. Минеральная вода. Оказывается, не просто минеральная, а настоящее чудо природы. По-научному — йодисто-радоновая. Гидрогеологи подтверждают, что для северных мест это большая редкость. Есть и еще одна интересная особенность у этой воды. Как правило, святые родники, бьющие из-под земли, обжигающе холодные, плюс четыре градуса, не больше. Я уже приготовилась принять в ладони ледяную струю. А она оказалась теплой. Конечно, не такой, как бывает черноморская вода в разгар курортного сезона, но все-таки... Теплый источник, бьющий из-под земли. Но все, что мне удалось пока узнать, еще не характеризует Оятский родник как святой. Есть у нас в России минеральные йодисто-радоновые ключи, есть горячие, есть теплые. Еще один? Нет, конечно. Чудесные свойства оятской святой воды многочисленны.

В источнике почти вся таблица Менделеева. Но он имеет и духовную силу. Бесы боятся этой воды, было несколько случаев исцеления от одержимости.

Рассказала матушка и о таком:

— Обитель посетил Тихвинский епископ. Позвал всех на источник. Один иподиакон очень сильно простудился и не хотел идти. Но владыка Симон его уговорил. Тот облился на морозе водой из источника и уехал совершенно здоровым. А два года назад приехала в монастырь молодая женщина Елена с пятилетней дочкой Дашенькой. У девочки было тяжелейшее заболевание органов дыхания с поражением стенки бронхов. Бронхиальная астма сопровождалась приступами удушья, хрипами, иммунная система была очень ослаблена, ножки не ходили, девочка все время лежала. Мать на руках носила девочку на источник, ставила на снег, обливала водой из ведра. Она стала крепнуть на глазах, становилась живой и подвижной. Сейчас диагноз «астма» врачами уже не ставится, приступы удушья прекратились.

А рабу Божиему Николаю из Павловска предстояла операция на сердце. Знакомые посоветовали поехать на Оятский источник. Возвращался Николай с него абсолютно здоровым, необходимость в операции отпала. Вскоре вновь приехал в монастырь — благодарить. А одна девочка, подросток Наташа, очень страдала аллергией. Лицо и тело покрылось красной коркой, мучилась страшно. Пока не приехала на Оять. Получила полное исцеление после первого омовения в источнике.

Трудно писать о чудесах через запятую. Есть в этом непростительная дерзость: всуе говорить о значимом.

Поэтому — я ставлю точку. Пока. А дальше расскажу вам о собственном опыте исцеления. Подъезжая к Петербургу, я не могла ответить на приветствие проводницы: «Доброе утро». Пропал голос. Резко заболело горло. Думаю, что вагонные сквозняки прошлись по мне ночью с удовольствием. К вечеру я уже залегла в постель в полном недомогании. Питерские друзья грели молоко с содой, горстями скармливали мне гомеопатические горошины, даже убедили принять ударную норму аскорбинки — аж двадцать таблеток сразу. Не помогло. А утром нам ехать на Оять — уже договорились с машиной. Командировка оказалась под угрозой.

И я решила — будь что будет. Утром кисло улыбалась, подбадривала сама себя — ничего, как-нибудь. По монастырю ходила на ватных ногах.

Попила водички. По маленькому руслу ручейка вода из источника стекает в небольшой заросший пруд с ярко-желтым, веселым песчаным берегом. Я подошла к пруду в нерешительности. Войти в него было страшно и мое маловерие набирало силу. Думала не о благодатном действии святой воды, а о возможном воспалении легких, несостоявшемся отпуске, больничной палате. Заставляю себя не думать о земном. Скорее, дабы не раздумать, плюхаюсь в пруд и три раза с крестным знамением окунаюсь. Надо сказать, что захолодало накануне так, что не попадал зуб на зуб. Моросил мелкий, противный дождик, ветер прогуливался как хотел по оятской обители. Дрожа, в ужасе от содеянного, выскочила из воды. Согрелась быстро. Выпила горячего чая из термоса. Поехали дальше. Через час дороги я уже чувствовала себя совершенно здоровой. Попутчики, смотревшие на меня с опаской, стали глядеть с удивлением. Но — молчали. Прошел еще час дороги. Здорова! Кашель исчез, горло не першит, насморка будто и не было, температура снизилась. Мне было очень стыдно за свое малодушие и неверие. Стыдно и сейчас, потому что знаю, что Оятский святой пруд дарует исцеления более серьезные, почти невероятные. Ему по плечу даже онкология.

«Два года назад в монастырь приехала из Мурманска раба Божия Наталья. Диагноз — онкологическое заболевание позвоночника. Мучили очень сильные боли, выпали на голове все волосы. Ходила на источник, обливалась. Жила в обители год, несла послушание в трапезной. Уезжала полностью исцеленная. Мы ей, когда уезжала, косички заплетали», — вспоминали насельницы обители. Другая женщина, Анна, приехала сюда с медицинским свидетельством на руках, подтверждающим наличие раковой опухоли. Предстояла операция. Знакомые посоветовали съездить на Оять. Ходила на источник, трудилась, не жалея сил, в монастыре. Повторное обследование зафиксировало полное исчезновение опухоли.

А недалеко от Введено-Оятского монастыря, в Подпорожье, живет учительница музыки, для которой святой оятский источник до сих пор — последняя надежда. У ее четырнадцатилетней дочери Оленьки тяжелое онкологическое заболевание. Клочками выпадали волосы, девочка облысела окончательно. Ездили в Евпаторию на целебные ключи — никакой пользы. Приехали сюда. За месяц волосы у девочки выросли. Но уехали домой — опять началось. Вот вернулись, живут здесь пока, девочка в местную школу ходит. Волосы опять отросли, парик уже не нужен. Пока придется здесь жить.

А я добавлю — и молиться. Молиться о даровании дочке чуда полного исцеления. Эта мать — образчик смирения и веры, которых так не хватает нам, которых мы боимся и малодушествуем в этом страхе. А вот насельницы монастырские страха не ведают. Для них пруд со святой водой — лекарство от всех болезней. Идут сюда всяк со своей хворью. Настоятельница, как главврач, прописывает всем одно и то же: «Идите на источник». И паломников благословляет. Правда, оговаривается: «Если верующие — поправитесь, если неверующие — я вам помочь не могу».

Ежедневно в Введенско-Оятском монастыре совершаются вокруг обители крестные ходы. Ограждающие ее от врагов, видимых и невидимых. Идут матушки в грязи по колено, по сугробам, по пыльной знойной тропе. Идут и просят в молитвах Матерь Божию покрыть Своим омофором место сие, где древние подвижники Александр Свирский, родители его, Стефан и Васса, передали эстафету молитвенного подвига из глубокой старины в наше время.

Мы очень ругаем его, наше время. Но разве мы к нему справедливы? По молитвам нашей современницы изводится святой источник. Его целебные свойства уникальны. Источник доступен, он не «за бугром», не в вожделенной для многих Америке, он наш, он родной, он даже не испытывает наше дозированное мужество ледяной водой, посылая нам в ладонь теплую струю и одаривая чудесами. А вот самим бы нам себя поругать. И ругать нещадно, не стесняясь в выражениях и площадной брани. Потому что ищем виновных, а сами... Под лежачий камень вода не течет. Уж не про святые ли это источники? Будешь пребывать в лености — не увидишь чуда, не испытаешь его силы, пугающей явной близостью благословляющего Господа. Трудиться. Только трудиться и уповать на чудодейственную силу. Именно об этом говорила незадолго до смерти матушка Фекла.

— Наш источник чудесный. Воистину Божия Матерь нам его подарила. Кто с верой приходит, тот получает просимое. Но нужно и потрудиться. Нельзя говорить: «Дай, а с меня ничего не спрашивай». Уж если просишь, сам готов будь дать. Скажи так: «Господи, помоги мне в моей болезни, а я, что смогу, то ради Тебя сделаю».

Господи, пошли в Оять благодарных просителей.